Принудительные работы вместо колонии
Отбывшие часть срока в колонии смогут рассчитывать на ускоренную замену наказания на менее строгое – принудительные работы. При этом срок для получения условно-досрочного освобождения (УДО) не изменится. Соответствующие поправки в Уголовный кодекс предлагает внести Минюст. По мнению авторов законопроекта, это позволит увеличить число трудоустроенных осужденных и поспособствует их выходу на свободу по УДО. В ФПА полагают, что такой подход позволит гибко применять уголовно-исполнительное законодательство, цель которого – исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений.
Поправки в Уголовный кодекс уже рассмотрела правительственная комиссия по законопроектной деятельности, рассказал журналистам собеседник, знакомый с итогами ее заседания. Теперь документ обсудит Правительство, уточнил он. Минюст предложил уменьшить срок, после которого лишение свободы можно заменить на принудительные работы. Согласно проекту осужденные за преступления небольшой или средней тяжести смогут претендовать на уменьшение срока и последующую замену наказания после отбывания четверти от назначенного срока. После трети – те, кто совершил тяжкое преступление. Половину срока придется отбыть тем, кто осужден за особо тяжкое преступление.
При этом послабление касается только замены на принудительные работы. Срок отбывания наказания, после которого человек может получить штраф или УДО, не меняется.
Поправки будут способствовать ресоциализации заключенных, отмечают авторы документа. Кроме того, возрастет число трудоустроенных осужденных: это позволит быстрее возмещать ущерб потерпевшим. Последнее является одним из условий для условно-досрочного освобождения – таким образом, УДО сможет применяться чаще, следует из материалов к проекту.
Сейчас, по данным Минюста, в России действует восемь исправительных центров и 15 специализированных участков в колониях. К 1 января 2019 г. число таких центров может увеличиться до 15, специализированных участков – до 49 с общей вместимостью 5,7 тыс. мест.
Законопроект уже согласован в Государственно-правовом управлении Президента РФ, Минфине и Федеральной службе исполнения наказаний. Однако замечания есть у Генпрокуратуры (ГП) и Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Так, ГП, хотя и поддержала концепцию законопроекта, все же отметила, что пока исправительных центров в России не так много.
Проект расширяет возможности применения принудительных работ, однако не увеличивает эффективность мер социальной адаптации осужденных, обратили внимание в Институте законодательства. А совместное пребывание осужденных за нетяжкие и тяжкие преступления в исправительных центрах не будет способствовать их ресоциализации.
Инициативу Минюста стоит только приветствовать, полагает исполнительный вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Андрей Сучков. Такой подход, по его мнению, позволит более гибко применять уголовно-исполнительное законодательство, цель которого – исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений.
«Если осужденный на протяжении всего срока наказания ведет себя примерно, чем подтверждает свое исправление, то вполне нормально в дальнейшем стимулировать его к подобному поведению заменой наказания на более мягкое», – полагает он.
Кроме того, замена наказания на принудительные работы будет способствовать скорейшей выплате компенсации потерпевшим и пополнит госбюджет (часть заработанных осужденным средств идет в доход государства. – Прим.), пояснил эксперт.
Не соответствует Основному закону
24 февраля Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 8-П по делу о проверке конституционности ч. 7 ст. 53.УК РФ по жалобе осужденного на невозможность замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами в силу его возраста. Суд признал, что такое регулирование не соответствует принципу равенства, чрезмерно ограничивая права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту, сообщает «АГ». Одна из адвокатов считает затронутую проблему действительно актуальной, поскольку в местах лишения свободы содержится значительное число осужденных в возрасте старше 60 лет. Другой отметил, что вызывает вопросы определение четких критериев соответствия физического состояния осужденного, достигшего указанного возраста, тому, чтобы надлежащим образом без вреда для здоровья он смог реализовать исполнительные работы в установленном судом объеме.
Отказ в смягчении наказания осужденному
В декабре 2017 г. Владимир Егоров приговором Московского областного суда был осужден к 10 с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. После отбытия более половины срока он обратился в суд с ходатайством о замене неотбытой части наказания принудительными работами.
В ходе рассмотрения ходатайства Скопинский районный суд Рязанской области установил, что по прибытии в исправительную колонию Владимир Егоров был трудоустроен и уволен в связи с достижением пенсионного возраста. Суд отметил, что осужденный относился добросовестно к работе, в том числе выполняемой без оплаты труда в соответствии со ст. 106 УИК РФ, не нарушал установленный порядок отбывания наказания, не имеет взысканий, а также получил несколько поощрений. Было также указано, что Владимир Егоров не состоит на профилактическом учете, а комплекс мер воспитательного воздействия оказывает положительное влияние на его поведение.
Вместе с тем со ссылкой на ч. 7 ст. 53.1 УК РФ суд отказал в удовлетворении ходатайства, отметив, что принудительные работы не назначаются мужчинам, достигшим 60-летнего возраста, а Владимиру Егорову на момент обращения с ходатайством исполнилось 62 года. С этим решением согласились суды вышестоящих инстанций. Верховный Суд РФ возвратил жалобу заявителя без рассмотрения по существу как поданную с нарушением правил подсудности.
Владимир Егоров обратился в Конституционный Суд РФ, указав, что ч. 7 ст. 53.1 УК РФ не соответствует Конституции. Он пояснил, что данная норма не предусматривает для мужчин старше 60 лет, осужденных к лишению свободы за совершение особо тяжкого преступления и фактически отбывших не менее половины срока наказания, в отличие от мужчин, не достигших такого возраста, права на замену неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами. Заявитель отметил: в жалобах во всех трех инстанциях он указывал, что ч. 2 ст. 19 Конституции запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной принадлежности, однако суды признавали данную ссылку на Конституцию незаконной.
КС РФ признал оспариваемую норму неконституционной
Рассмотрев жалобу, КС РФ напомнил, что государство гарантирует каждому права и свободы на основе равенства всех перед законом и судом, в том числе независимо от возраста, включая право осужденного за преступления просить о помиловании или смягчении наказания. Это право предполагает для каждого осужденного возможность добиваться, в том числе в судебном порядке, смягчения своей участи вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах, установленных для него обвинительным приговором (Постановление от 26 ноября 2002 г. № 16-П; Определение от 15 января 2009 г. № 285-О-О).
Вместе с тем Суд подчеркнул, что установление федеральным законом уголовной ответственности и наказания требует учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности самого преступного деяния и совершившего его лица, а также применения мер ответственности с учетом обстоятельств, характеризующих личность виновного.
КС РФ указал, что ст. 9 УИК РФ относит к числу основных средств исправления осужденных установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим) и общественно полезный труд. Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы), принятые Резолюцией 70/175 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 2015 г., предусматривают, что осужденные заключенные должны иметь возможность работать при условии установления врачом или другими квалифицированными медицинскими специалистами их физической и психической пригодности.
Суд пояснил, что для обеспечения правовых гарантий смягчения наказания федеральный законодатель установил основания и условия смягчения ответственности (замены наказания более мягким наказанием). Так, неотбытая часть наказания в виде лишения свободы за совершение лицом особо тяжкого преступления может быть заменена более мягким видом наказания после фактического отбытия осужденным не менее двух третей срока наказания либо не менее половины срока наказания при замене наказания в виде лишения свободы принудительными работами. КС РФ обратил внимание, что необходимым условием такой замены является соответствие возраста осужденного и его состояния здоровья требованиям, при которых допускается возложение на него обязанности трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных центров (ч. 7 ст. 53.1 УК РФ и ч. 1 ст. 60.7 УИК РФ).
КС РФ разъяснил, что принимает во внимание суд при рассмотрении ходатайства осужденного или представления администрации учреждения или органа, исполняющего наказание, о замене ему неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами. Так, учитывается поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, его отношение к совершенному деянию и то, что он частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления (Определение КС РФ от 17 января 2013 г. № 2-О).
Оспариваемое законоположение, исключающее замену осужденному мужчине, достигшему 60-летнего возраста, неотбытой им части наказания в виде лишения свободы принудительными работами, введено в УК РФ Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, который применяется с 1 января 2017 г., отметил КС РФ. Он уточнил, что на момент вступления в силу указанного закона установленный оспариваемой нормой возраст лица, по достижении которого принудительные работы ему не назначаются, совпадал с возрастом появления у него права на назначение страховой пенсии по старости.
Суд напомнил, что в соответствии с ранее действовавшей редакцией ч. 1 ст. 8 Закона о страховых пенсиях право на страховую пенсию по старости имели мужчины, достигшие возраста 60 лет. Однако поправками от 3 октября 2018 г. приведенное положение было изменено, теперь названная норма в новой редакции закрепляет, в частности, что право на страховую пенсию по старости имеют мужчины, достигшие 65 лет. КС РФ указал, что в связи с этим в августе 2021 г. в Госдуму был внесен законопроект, направленный на приведение содержащихся в оспариваемой норме возрастных ограничений в соответствие с устанавливаемым действующим пенсионным законодательством РФ возрастом, дающим право на страховую пенсию по старости.
Конституционный Суд пояснил, что труд в рамках принудительных работ может быть связан с тяжелой физической нагрузкой, однако предоставить лицу, отбывающему данное наказание, более легкую работу в соответствии с его состоянием здоровья не всегда возможно. Это создает угрозу прекращения привлечения осужденного к труду и по существу ведет к обессмысливанию назначения ему принудительных работ в порядке замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы. Само по себе установление в УК РФ возрастных критериев назначения осужденному наказания в виде принудительных работ и, соответственно, замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами, по мнению КС РФ, не выходит за пределы дискреции законодателя.
Тем не менее Суд отметил, что право просить о помиловании или о смягчении наказания названо непосредственно в гл. 2 Конституции РФ. «Уже это обстоятельство свидетельствует о его значимости для лиц, отбывающих наказание. Объективно для них возможность смягчения наказания является одним из важнейших жизненных интересов. Соответственно, отступление от принципов справедливости и равенства в реализации этой возможности является существенным посягательством на конституционно-правовой статус личности», – указано в постановлении.
КС РФ подчеркнул, что для лиц, осужденных за совершение особо тяжких преступлений и отбывших не менее двух третей срока наказания, допускается перевод для дальнейшего отбывания наказания из колонии строгого режима в колонию-поселение. При этом перевод для дальнейшего отбывания наказания из колонии строгого режима в колонию-поселение, безусловно, может в конституционном смысле рассматриваться как смягчение наказания, хотя и не сопряжен с изменением его вида, пояснил Суд.
Так, Суд пришел к выводу, что мужчины старше 60 лет, осужденные за совершение особо тяжких преступлений к лишению свободы, отбываемому в колонии строгого режима, на временном отрезке от половины до двух третей срока наказания лишь по факту достижения указанного возраста оказываются полностью лишенными возможности реально претендовать на смягчение наказания. В то время как другие категории лиц, определенные по таким же не зависящим от их воли и поведения критериям, имеют возможность смягчения наказания. КС РФ подчеркнул, что именно в подобной ситуации находится и заявитель по настоящему делу.
Конституционный Суд признал, что такое регулирование не соответствует принципу равенства, чрезмерно ограничивая права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту. Таким образом, КС РФ постановил, что ч. 7 ст. 53.1 УК РФ, рассматриваемая в системе действующего правового регулирования, не соответствует Основному закону в той мере, в какой она исключает замену неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами осужденному мужчине единственно в силу достижения им 60-летнего возраста, даже если он отвечает всем иным необходимым для замены наказания нормативным условиям. Данная норма не сбалансирована в системе действующего правового регулирования гарантиями возможности применения иных вариантов смягчения наказания такому осужденному, считает Суд.
В связи с изложенным КС РФ обязал федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование надлежащие изменения. До этого момента осужденному мужчине, достигшему 60-летнего возраста, не может быть отказано в замене неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами только лишь на основании его возраста, если он отвечает всем иным необходимым для замены наказания нормативным условиям. Данное правило действует, если отсутствует возможность применить в рамках действующего правового регулирования иные способы смягчения наказания, а состояние здоровья осужденного, в том числе с учетом перспектив его динамики на срок возможного отбывания данного вида наказания, позволяет выполнять трудовую функцию при привлечении к принудительным работам.
При этом Конституционный Суд отметил, что такому осужденному должна быть обеспечена возможность подтвердить способность выполнять трудовые обязанности посредством оценки его состояния здоровья, а он – поскольку, подавая такое ходатайство, добровольно принимает на себя обязательство трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией учреждений, исполняющих наказания, – не вправе отказаться от выполнения этой обязанности, ссылаясь на пенсионный возраст, что подлежит разъяснению осужденному при разрешении вопроса о замене наказания. Суд постановил пересмотреть правоприменительные решения по делу Владимира Егорова в установленном порядке.
Адвокаты прокомментировали позицию КС РФ
Адвокат АП г. Москвы Юлия Чумак считает затронутую проблему действительно актуальной, поскольку в местах лишения свободы содержится значительное число мужчин в возрасте старше 60 лет и которые до настоящего времени были фактически лишены возможности заменить неотбытую часть наказания принудительными работами. Адвокат полагает, что теперь ситуация может измениться в связи с тем, что КС РФ призвал законодателя принять меры по урегулированию данного вопроса.
«Замена неотбытой части наказания, связанного с изоляцией от общества, исправительными работами является актуальной в настоящее время. Я бы даже сказал, что это один самых востребованных вопросов у осужденных к адвокатам на стадии исполнения приговора», – прокомментировал адвокат АП г. Москвы, партнер Адвокатского бюро «Бартолиус» Сергей Гревцов.
Он выразил полную солидарность с позицией Конституционного Суда РФ, отметив при этом, что объективно вызывает вопросы определение четких критериев соответствия физического состояния осужденного, достигшего возраста в 60 лет, тому, чтобы надлежащим образом без вреда для здоровья он смог выполнять принудительные работы в установленном судом объеме. «Все же это не должно превращаться в послабления для человека и не должно допускать ситуации, когда через незначительное время исправительных работ осужденный в связи с изменением состояния своего здоровья получал бы поблажки. Это как минимум несправедливо по отношению к другим осужденным к такому наказанию», – пояснил Сергей Гревцов. Он добавил, что приветствует любое движение судов в сторону альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией от общества, поскольку они меньше оказывают негативное влияние и позволяют сохранить социализацию осужденного и шансы на то, что он, вернувшись к нормальной жизни, не совершит преступление вновь.
Адвокат АП г. Москвы, партнер АБ «ЗКС» Виктория Буклова указала, что в действующей редакции УК РФ законодатель чрезмерно ограничил права осужденных просить о смягчении наказания и на судебную защиту. По ее мнению, постановление КС РФ принято в целях обеспечения соблюдения дифференцированного, но не дискриминационного подхода при принятии решений об изменении наказания на более мягкое лицам одной категории.
Виктория Буклова убеждена, что, указав на конституционно-правовой статус личности и запрет дискриминации в совокупности с общими принципами уголовно-правовой ответственности, такими как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина и гуманизм, КС РФ принял закономерное и правильное решение. При этом, по ее мнению, данным постановлением внесена неопределенность в законодательство: «Отметив невозможность всегда предоставить лицу, отбывающему наказание в виде принудительных работ, более легкую работу в соответствии с его состоянием здоровья, Суд не дал оценку обязанности государства при описанной в постановлении ситуации обеспечить соответствующие условия труда, исходя из состояния здоровья осужденного старше 60 лет. Предоставление же только исключительно здоровым осужденным возможности замены назначенного вида наказания принудительными работами нивелирует принцип равенства. Учитывая, что среди осужденных в возрасте старше 60 лет здоровых на сто процентов и, следовательно, способных к любой и в том числе тяжелой работе, вероятнее всего, нет, то существует риск, что внесенные впоследствии законодателем поправки будут мало применимы на практике и выявленная дискриминация сохранится».
